Скрылев написал

[zlatkovsky]

Ушёл Вадим...
Такой застенчиво-нелепый, долговязый, со средневековой простонародной копной белых волос, востроносый, ну прямо, — Уленшпигель! Или киношный образ учёного-чудака из советских фильмов 30-х .
Для многих в нашем карикатурном цехе по возрасту он был, если не отцом, — старшим братом–покровителем. Рядом с ним загадочно исчезало понятие возраста. Все были на равных. С ним можно было обсудить «товарищев», посоветоваться «идти ли на рискованную операцию», а уж разрешить какую-нибудь компьютерно-техническую заковыку, — ему раз плюнуть. Бескорыстный, палочка-выручалочка. Вознаграждений не принимал, если только пиво! Философски смотрел на нашу суету творческих, карьерных амбиций. Терпеливо-снисходительно выслушивал обиды на N, кивал в знак примирения с Z, восторгался X. Странно, он всех ИСКРЕННЕ любил и восторженно отзывался о способностях и таланте и N, и Z, и X.

Видимо, такое даётся СВЫШЕ... и заслуженно! Потому и срок жизни большой был отпущен, несмотря на серьёзные недуги. Ушёл, как и жил, — ИРОНИЧНО! Не от болезней стариковских… Упал с самоката. В 86! Ушибся головой. Нелепость!!
Ну как Алексей Венецианов, живописец. Выехал в Тверь, чтобы показать эскизы икон для местной церкви, под гору лошади вдруг понесли, ямщик выпрыгнул из саней, оставив Венецианова, запутавшегося в вожжах. Лошади притащили его в имение Милюковых уже бездыханного. Или Антонио Гауди, архитектор. После нескольких бессонных ночей работы над храмом Саграда Фамилия вышел на улицу и попал под трамвай. Когда в больнице для нищих его опознали, уже не смогли помочь.

Именно учёный-чудак с высокоразвитым левым полушарием и смог стать художником-карикатуристом. Логика и анализ, замешанные на эмоциональной составляющей, дали мощный творческо-ядерный взрыв! Вадим по жизни был неутомимым созидателем. На своё 80-летие он собрал гнездо своих друзей — учёных, музыкантов, карикатуристов. Отмечали на Цветном бульваре, в новом кафе «Гнездо глухаря», стены которого оформил сам юбиляр. Карикатура была царицей бала.
В карикатуре чувствовал себя комфортно — она не являлась заработком на жизнь. И, вообще, художником себя не считал, к званиям и наградам относился спокойно.

Посмотрел биографию Вадима. Когда я только пошёл во второй класс, Коноплянский — уже выпускник Московского Физико-технического института по специальности «электроника». Космическая дистанция! Чтобы пересечься карликовой планете и Солнцу потребуется милл…. лет. Мне повезло. Мы пересеклись. И это чудо!
Несколько вселенских секунд общения — счастье. Счастье человеческого общения.
Дай бог ещё раз пересечься в будущем измерении!

[zlatkovsky]

такой текст мог написать человек, который не только любил Вадима,
но еще нашел верные слова, не ограничиваясь банальными "Прощай, друг".
Жаль, что при жизни мы таких слов от коллег не слышим.
Впрочем, коллеги все разные.