Выставка фотографий Марины Бондаренко

[ales]

В Питере, в магазине британской книги у Аничкова моста, открылась небольшая выставка фотографий первой женщины-карикатуриста Ленинградского клуба карикатуры Марины Бондаренко.

Виктор Богорад


Евгений Осипов и Николай Жигоцкий


Вадим Гарбер


Николай Воронцов приветствует книжную полку


Таня greenbat, Женя Осипов, Василий Александров, Вадим Гарбер


Бoрис Цыганков


Таня Мэй и Микола

[Василий Александров]

Изящная месть Алеса. Поместил фотку, где я наиболее плотоядно смотрю на красавицу Таню
А вообще всё было здорово. И замечательные фотозарисовки Марины в Риме из окна папской спальни (правда, не все их видели, т.к. они стояли на самых верхних полках ), и тосты, и пицца, и книжный магазин "Англия" (где не нашлось, к сожалению, полки с карикатурой ), и симпатичные девушки (запомнилась Виктория - судмедэксперт), и вечернее пиво на набережной Фонтанки у "Дома Ахматовой", и проверка аусвайсов у проплывающих мимо иностранных туристов, учинённая питерскими карикатуристами...
Можем ещё, если захотим

[ales]

И замечательные фотозарисовки Марины в Риме из окна папской спальни

ага, вот она

[Микола]

Возбужденные и распаленные карикатуристы в метро.

[ales]

Марина Бондаренко просила опубликовать ее рассказ о Риме. Римские фотографии были представлены на выставке.

Римские каникулы

Однажды на почте в Сестрорецке я познакомилась с итальянкой по имени Вольтерра Патриция. Она знала русский язык, даже защитила диплом на тему «Дон Кихот в русской литературе». Она отправляла альбом Боттичелли в Воронеж. Так в мою жизнь вошла Италия.

Весь Рим в граффити. Цоколь, как доска объявлений. Как единственный шанс молодого поколения вписаться в градостроительную историю – пульсирующей кардиограммой. Открытая история болезни волнует и завораживает.
Колизей. Я ходила вокруг него, как римлянка, рабыня или первая христианка. Он притягивал, восхищал и вдруг… до боли напомнил Рейхстаг – с такими же пустыми глазницами. Два символа поверженных империй.
Город удивляет знакомыми лицами. Рядом с Колизеем маленькая лавка, где продавец с лицом Пабло Пикассо продает открытки. Когда я ему сказала, что он похож на великого художника, он ответил: я лучше, потому что живой. Возле собора увидела монаха с лицом Альберто Сорди, итальянского актера и любимца Рима. Я попросила его благословения. А Сорди оказался уроженцем Львова, приехавшим на стажировку в Ватикан.
Ватикан. Там можно провести всю жизнь. Весь мир в танце вокруг креста на площади, который был свидетелем казни Петра. 14 марта в Ватикан приехал Путин, и наш украинский секьюрити обеспечил удобное место, чтобы увидеть президента. Я никогда не была так близка к Владимиру Владимировичу.
Сувенирная волчица смотрит на Собор Св. Петра и Павла. Дерзко, с вызовом. Языческий Рим и Ватикан встретились.
Рим во многом по-прежнему языческий, и Волчица метит свою территорию в каждом значимом месте города. Она везде, и вместе с ней, как счастливое начало истории, два брата являют Римскую Троицу.
Познакомилась с Риммой, преподавателем русского языка. Она живет в доме писателя Всеволода Иванова. Снимает квартиру на первом этаже, значит, и фруктовый сад за окном в полном ее распоряжении. Попробовала апельсин прошлого урожая прямо с ветки и удивилась, что очень горький. Римма сказала, что именно здесь по преданию Ромул убил Рэма, и каждый год, упавшие апельсины, как капли крови, напоминают о трагедии. Земля помнит.
Вода из крана – чистая, вкусная, горная. И водопровод, сработанный еще рабами Рима.
Долго не могла понять, что неуловимое нравится в городе. Что-то очень крепкое, объединяющее весь Рим. Все просто. На каждом доме красивая мраморная плита с названием улицы - любимым шрифтом «Антиква». И в этом тоже вечность города.
Каждый Римлянин – Цезарь. Римлянка – Синьора. И это очень важная составляющая их жизни. При разговоре любят подчеркнуть – я не раб!
Природа вместе с солнцем веками шлифовала своих любимцев. Они не просто итальянцы. Они – римляне!

Рим раскопан. Ощущение огромной стройки. Но они не строят, они ищут потерянный Рай. Не на верху. Внизу. Все глубже и глубже. И открытые раны навсегда останутся настоящим и будущим Рима.
И римские легионеры, предлагавшие себя, как декорацию для фотографий. А съехавшаяся Европа дает им возможность замереть, на миг, чтобы остаться в памяти туристов Великими, но ряжеными Римлянами.