Неблагодарное это дело -пояснять ЗАЧЕМ автор нарисовал (написал, сочинил…) картинку, пьесу, музыку…
Часто такими пояснениями разрушается личностные восприятия зрителей.
«Ах, вот как! Значит так все просто. А я думал совсем иначе, про другое!»
В моем детстве в Легнице самой любимой (и, скорее всего, самой первой)
моей книжкой была книга-альбом про великого аса первой мировой войны
Манфреда фон Рихттофена. Много позже я узнал его имя, а тогда это был
красочный рассказ в картинках (с очень скупым текстом внизу),
занимавшими целые страницы, развороты альбома огромного (как тогда казалось) размера.
Скорее всего это был формат А4.
Конечно, книга про самого результативного летчика была
пропагандой немецкого воинского искусства и непобедимости германского духа.
Но тогда для меня, мечтавшего быть летчиком (моряком, танкистом…
благо по разрушенным домам в окрестностях находилось огромное количество оружия…
Да и танки, бронетранспортеры, цундапы… все еще не пошли на металлолом и на пьедесталы памятников…
… мечтавшего быть летчиком, картинки воздушных сражений были
чуть ли не осязаемой войной. Войной не грязной – на земле, в смраде окопов и разлагающегося мяса…
При «изучении» книги- отец, немного знавший немецкий, переводил мне подписи –я к удивлению узнал,
что в Первой мировой летчики не использовали парашюты.
То есть, они были и по инструкции должны были одеваться, но ими брезговали.
Этакий кодекс рыцарской чести.
Пижонство, скажем мы в наше время.
А чуть ли не главным атрибутом НАСТОЯЩЕГО пилота был шелковый белый шарф.
Вот…в память о детстве я и придумал эту картинку.
Конечно, это не карикатура, а метафоричный образ (как, впрочем,
и почти все мои «полноразмерные», 50х70см, работы).
Картинку про рыцарей неба, и одного из них, невозмутимо прикуривающего последнюю сигару перед смертью.
Картинку про незадачливого и непутевого ангела-хранителя, который
не смог спасти своего ведомого в последнем бою.
Но стал полезным при раскуривании сигары –у него оказалась зажигалка Зиппо.
(И это память о детстве - отец обменял свою фронтовую зажигалку из гильзы на Зиппо
при «братании» с американскими офицерами в Берлине.
Вот уж не знаю -были ли Зиппо во время Первой мировой.
Еще долго отцовская Зиппо была в семье, пока я не променял ее на какую-то пустяковину в московском дворе).
Хотелось тщательно, подробно нарисовать, Только вот форма сбитого аса не немецкая –
уж больно немецкая форма была утилитарной – серой. Ну, не годилась она для героического эпоса.
Облазил все доступные источники - благо рисовал картинку в Америке
с богатейшими библиотечными фондами военно-морской базы в Сан-Диего.
Форма - австро-венгерская, с золотыми шнурами по бриджам, сапоги английские.
Но так красивше!
Про летчика прочитать здесь http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0% ... 0%BE%D0%BD
И еще Манфред фон Рихттофен родился и жил совсем недалеко от Легницы,
в 44 км в Свиднице и в 52 км в Бреслау (Вроцлаве).
То есть, мы были земляками.
И не раз, проезжая мимо, отец напоминал мне про летчика из книжки.
П.С.
А свою коллекцию оружия я все-таки привез в 52 году в двух снарядных ящиках в Москву.
Года два нераскрытые ящики были в сарае у тети в Сходне. И вдруг отец решил распаковать их.
То было шума! Несколько ночей он ходил топить мое богатство в речке.
Хотя можно было и не делать этого-все винтовки, автоматы и пистолеты
были самим же отцом перепилены в затворах еще в Польше. Очень жалко было кортиков и кинжалов.
Но на них были свастики. Один женский Браунинг с перламутр. накладками на рукоятке я сохранил чудом.
Но его через несколько лет с…ли ребята в Марьиной роще.
Вот про все это и нарисовал…
Про детство, про первую книжку, про Легницу, про летчика, про папу, про свое оружие…