Василий Александров » Вт ноя 25, 2014 10:07 am
Думаю, так будет удобнее прочитать статью Миши Кузьмина.
Да здравствует Госпожа Аллегория!
Тот, кто искренне любит рисованные картинки, как правило, не задаётся вопросом, почему. Любит и всё.
Действительно, почему одни люди обожают читать бесконечные романы, а другие – предпочитают рассматривать остроумные и весёлые рисунки парадоксального содержания?
Выразим всё это чуть иначе. На одной чаше весов – имеется большая пачка бумаги, исписанная буковками и дальнейшем именуемая романом. А на другой чаше весов – несколько необычных рисунков, в дальнейшем именуемых визуально-интеллектуальными играми. Какая чаша перевесит?
Для того чтобы ответить на этот вопрос, придётся начать издалека. Придётся согласиться с утверждением, что тяга к роману, истории, повествовательности (нарративности) и шире – к «мыльной опере» вообще – это один взгляд на мир. И, надо признать, что довольно популярный. Поклонников мыльных опер в этом мире – хоть пруд пруди!
Соответственно, тяга к графическим и живописным играм (в духе Иеронима Босха, Франсиско Гойи, Рене Магритта, М. К. Эшера, Сола Стейнберга, Андре Франсуа, Адольфа Борна, Анджея Чечота, Томи Унгерера) – это другой взгляд на мир. Он не слишком массовый, но всё же очень важный.
Не буду напрягать читателя научным рассказом про правое и левое полушария мозга. Но всё-таки напомню, что левое – отвечает за вербальную информацию, а правое – специализируется на обработке невербальной информации (знаков, символов, образов). И раз уж зашла об этом речь, то отмечу, что чешские и петербургские художники, которые участвуют в совместной выставке, свой выбор в пользу невербальной информации сделали уже давно.
Занудно-романному существованию они предпочли парадоксальные игры в визуальной сфере. Отдельный рисунок (cartoon) они предпочли нескончаемому потоку слов и предложений…
Уже за одно это их стоит похвалить.
А за что ещё их можно похвалить?
Не так давно известный английский кинорежиссер Питер Гринуэй сетовал по поводу того, что в современном мире перестали ценить аллегории. Раньше, то есть, несколько столетий тому назад, мир искусства и повседневной жизни был просто наполнен всевозможными аллегориями. А ныне от прежнего иносказательного изобилия осталось несколько расхожих символов. Например, слепая Фемида с весами в руках. Жнец-Время – бородатый старик с песочными часами и с серпом. Или, скажем, Ной со своим ковчегом, в котором каждой твари по паре.
Если спросить об аллегориях у самих картунистов, то они назовут великое множество как новых, так и старых символов, несущих всевозможные смыслы.
Тут и Сизиф, который вкатывает камень в гору. И остров с Робинзоном. И угол дома, полный неожиданностей, поджидающих нас с двух сторон – и с левой, и с правой.
И мир по Птолемею… Есть, оказывается, и такой. Многие про эту модель совсем забыли, а вот картунисты чтут её и время от времени преображают.
Можно даже высказаться в виде постулата: всё, к чему прикасается рука картуниста, приобретает аллегорический (символический) оттенок. Именно картунисты в своём творчестве, как в журнально-газетном, так и выставочном, занимаются приумножением аллегорий. А также тем, что они открывают в привычных вещах новые смыслы и значения.
Не будет преувеличением, если сказать, что именно в XXI веке будут по достоинству оценены усилия художников-картунистов всего мира. Из их парадоксальных работ и будет составлена новая символическая модель вселенной.
Но не только хранением и приумножением аллегорий занимаются современные картунисты. Их роль в обществе гораздо важнее. Они учат всех тех, кто ценит их творчество, новым приёмам парадоксального мышления. Что это значит? Обычно, когда мы сталкиваемся с парадоксом (или же с какой-то неразрешимой проблемой), то сразу же опускаем руки.
Вот, например, знаменитый парадокс Бертрана Рассела, который многим из нас известен как «парадокс брадобрея». Дано: брадобрей бреет только тех людей, которые не бреются сами. Требуется доказать, бреет ли он себя?
Задумались? Не знаете, что и сказать? Но предложите этот парадокс решить (в виде графического рисунка) толковому картунисту, и он легко раскусит, расколет эту логическую головоломку! И не просто раскусит, а решит необычным образом.
Для совместной выставки в чешском (моравском) городе Holodin (Голодин) художники выбрали сферу искусства. Ту самую сферу, в которой много всевозможных парадоксов и где постоянно происходит рождение новых смыслов, так же как и переосмысливание старых.
И задача, которая стояла перед картунистами, пребывающими в сфере искусства, была очень не простой. Сформулировать её можно следующим образом: что надо сделать, чтобы искусство (музыка, поэзия, театр, кино, цирк) вновь стало живым и интересным?
Ответ будет таким: всё то, что было банальным, надо преподнести зрителю в виде парадоксов, в виде необычных образов, метафор, гипербол, литот... То есть всё перевернуть с ног на голову.
Именно это (с различными вариациями) художники и сделали.
Например, Иржи Срна поступил следующим образом. Он взял известную картину Анри Матисса «Танец», хранящуюся в Эрмитиже, и включил её в новый контекст. И получилось, что матиссовские танцоры движутся по кругу под джазовую композицию. А если учесть, что джаз – это самая свободная музыка, то танцорам можно только позавидовать.
Не менее интересна и новая трактовка Вячеслава Шилова. Он поместил всемирно известную картину, хранящуюся в Лувре, в ситуацию весьма прозаическую. Мона Лиза у него оказалась (видимо по иронии судьбы) в тюремной камере. Кто-то скажет, что такой вариант принижает мировой шедевр. Ничуть! Так могут рассуждать лишь люди, не обладающие чувством юмора.
Кстати, возможна и другое объяснение этого графического хода (гэга). Кто-то сидит в тюрьме и вспоминает о посещении Лувра, о свидании с Моной Лизой.
Короче, этот кто-то просто грезит наяву… И в этот момент тюремщик заглядывает в щелку камеры. И он тоже видит реальную Мону Лизу. Что с ним случится после такой встречи? Культурный шок!
Вот и найдено точное словосочетание! Художники, как питерские, так и чешские, очень часто добиваются того, чтобы зритель, созерцающий картину, испытал культурный шок или огромную радость от встречи с настоящим искусством.
Между прочим, именно такой настоящий спектакль и демонстрирует, например, художник и режиссёр Lubomir Lichy: открывается театральный занавес, и зрители видят на сцене настоящий восход солнца. Разве это не счастье?
А что стало с музыкой в XXI веке? На этот вопрос отвечает Ян Томашофф. Музыка изменилась до неузнаваемости. И теперь, чтобы играть на скрипке, не обязательно пользоваться скрипкой. Достаточно мобильного гаджета и первой попавшейся под руку палочки!
Наконец резюмирую. Что может извлечь (получить) зритель из этой совместной выставки, посвящённой искусству и его жанрам?
Не только новый взгляд на привычные вещи, но и новые аллегории, которым, я надеюсь, со временем будет суждено стать вечно живыми символами.
Михаил Кузьмин, поэт, журналист, редактор сайта Hermitage Line
